Сейчас верлибром много пишут, особенно молодые, но серьезных результатов почти
нет: чаще у них выходит, по Пушкину, именно что “плохая проза” – под видом
“новой искренности”. Эдакая регистрация чего ни попадя, вроде песен акына.
Эти строгие, точные созвучия, это стойкое, упорное повторение одной и той же
гласной в рифмующихся и нерифмующихся словах ("хладнокровно", "ровно", "пустое",
"дрогнул") с необыкновенной четкостью передают пристальность и длительность
кощунственного прицела. Не только последняя строчка, но и вся строфа вызывает в
нашем воображении прямой ствол взведенного Дантесом пистолета, - как будто бы
сейчас, на наших глазах решается судьба Пушкина.
Рифма - это до сих пор действующая сила, которую нет расчета и основания
упразднять.
Навсегда запоминаются полнозвучные и щедрые, в первый раз найденные, но такие
естественные, будто они от века существовали, рифмы доброй здравицы Маяковского:
Пастернак-экспрессионист. Нелегко продраться в такой форме и удержать ритм.
Давайте сначала выясним влияние рифмы на механизм создания конвенционального
стихотворения, сославшись, например, на свидетельство Маяковского, имеющееся в
его статье «Как делать стихи?». Дело обстоит так: на общем психологическом фоне,
порождающем определенный ритм (чаще всего метрический), появляются отдельные
слова (иногда ситуативно обусловленные, иногда ситуативно не обусловленные);
некоторые из этих слов, поставленные в конце метрической строки, по конвенции
воспринимаются пишущим как часть рифмопары; затем рифмуемое слово, исключительно
благодаря своей звуковой оболочке, порождает целую кассу приблизительных
омонимов, претендующих на то, чтобы стать членом рифмопары; и, наконец, в рамках
общего замысла происходит отбор порожденных словами-претендентами
ассоциаций-смыслов.
Поэзия неспроста обросла своими “вторичными” признаками – многообразными
размерами, изощренной рифмой. Подчеркивая внутреннюю ритмику стиха, они не
только расширили выразительные возможности (правда, приметно стирающиеся при
злоупотреблении), но и серьезно облегчают восприятие поэтической природы текста.
Я не думаю, что можно обрести настоящих читателей верлибра, минуя традиционные
стихи. Полагаю даже, что поголовный переход на верлибр отчасти и привел в
англоязычных и франкоязычных странах к почти полной потере читателя стихов
вообще.