Благоустройство места зимования ...
Почему фотографии получаются не ...
Что-то новое в журнале

Какие могут быть причины выбора такой формы - могу лишь предположить. "Так написалось", нужен контраст "между стихом и стихом", не хочется рвать предложения, нужно резко затормозить читателя на странице... Сам я так никогда не писал.
В любом случае, техника эта довольно опасная и малопредсказуемая.


А. А.: Кстати, современные литературоведы их даже на два “поджанра” делят: “короткий” и “длинный” верлибр. Действительно – разные художественные механизмы. Ну а что касается выбора, то в тот момент, когда рождается замысел, в общем-то, всегда понятно, какой формы он требует. Хотя бывает и так: кажется, что будет короткий, а потом смотришь – “переросло” в длинное... По крайней мере, на чем короткий верлибр построен – понятно: это всегда образ некий, или парадокс, когда вдруг тебе открывается какая-то новая сущность и требует запечатления.


Я даже помню тот миг, когда меня осенило. Был февраль 1970 года, я шел среди сугробов по Арбату, и, как сейчас помню: в стеклянной будке сидел мальчишка-чистильщик обуви и читал толстую книгу, кажется, “Три мушкетера”, и шел снег... И во всем этом был какой-то поэтический смысл: сложилась картинка, которая тут же юркнула куда-то, исчезла, будто нырнула в сугроб. И я понял, что вся штука в том, что ее словесный эквивалент уже обладает ритмом, и ритм этот значим и непереводим ни в какой заданный размер, а если его не мучить, то и эта, и любая другая “картинка” – запишется словами, и все сохранится. Я попробовал. С тех пор я пишу верлибром.


Но, как мы видим, "освобождение" стиха не ограничивается ликвидацией рифмы, стихотворных размеров, а заодно и запятых. Подчас оно ведет к полной бесформице, и самые тонкие ревнители формы оказываются ее убийцами.
В поэзии происходит то, о чем говорит Тютчев в стихах о лютеранской церкви, упростившей до бедности свой обряд и обстановку:




Начиная говорить о любовной лирике, всегда сталкиваешься с проблемой неприятия прописных истин. Будь вы хоть Пушкин - никто не станет слушать. Заранее подведем итог - игры в поэзию для большинства людей важнее, чем поэзия. Думаю, этого достаточно, чтобы признать необходимость тонкого подхода к самому изложению вышеназванных прописных истин, и к их маскировке под революционные новшества. И все это – для людей, ровно настолько влюбленных в себя, чтобы не читать данного эссе. Тяжела доля эссеиста.


Каша Сальцова
"Природа - это процесс, свидетелем и участником которого я временно являюсь". С. 4