А между тем, некоторые, не осознавая размеров собственного преступления, - по сути, убийства любви, считают, что лирика - самый простой жанр и сразу лезут со своими плохо сформулированными переживаниями в душу читателя. На самом же деле, любовь - это самое сложное поэтическое (и не только) явление. Попробуйте-ка описать то, во что не верите! Попробуйте описать самое счастливое время своей жизни. Попробуйте описать то, что принесло Вам горе и страдание, которому не в силах человеческих помочь. Это не может быть «просто» по определению.

А. А.: Да, конечно, хотя это – пограничные явления. И грань между ними бывает очень тонкой. Вот только подходят они к ней – с противоположных сторон: стихопроза – это проза с усиленной ритмической организацией и, обычно, повышенной образностью; а свободный стих – это, безусловно, стихи. Тут важную роль играет установка автора: что именно он пишет. И, вслед за ним, у читателя – что именно тот читает. По-моему, у Лотмана в “Анализе поэтического текста” есть это тонкое наблюдение: один и тот же текст по-разному читается в зависимости от того, полагаем ли мы его стихами или прозой. Ну, и пишется по-разному. Так вот. Стихопроза – это проза, а свободный стих – это стихотворение с соответствующей структурой. Казалось бы, технический вопрос, но за ним стоят разные типы мышления. Вообще, поэзия и проза имеют разное происхождение.

Алексей Алехин: В современном понимании это абсолютно одно и то же. Белый стих – другое, русский вольный стих – третье... Но это все теория.

Всякий маменькин сынок,
Всякий обирала,
Модных бредней дурачок
Корчит либерала. (1)

А. А.: Тут ведь дело не в том, чтоб написать хороший верлибр, или даже несколько, а в том, чтобы создать в свободном стихе поэтику. Вот, например, у Осипа Мандельштама есть один замечательный верлибр: “Нашедший подкову”. Но, при всех достоинствах, он хуже, на мой взгляд, стихов того же Мандельштама, написанных в традиционной технике...