Алексей Алехин: В современном понимании это абсолютно одно и то же. Белый стих – другое, русский вольный стих – третье... Но это все теория.

Разве пишет Пушкин " Я вас люблю... Люблю..." Нет! Он пишет, - " Я Вас любил, так искренне, так нежно, как дай Вам Бог!" Сразу в одной строке - описание качества своего чувства, его исключительности, его неповторимости - и признание поражения с надеждой на счастье любимой. Вот о чем надо писать, вот КАК надо писать.

Таким образом, смысл стихотворения в громадной степени зависит от рифмопорождающих способностей пишущего, то есть рифма выступает в качестве стимулятора и регулятора ассоциативного мышления (так называемое рифменное мышление). Оттого-то и любят конвенциональные поэты называть процесс своего творчества «колдовством», «шаманством», «волшебством», «наитием» и т. п. Оттого-то и возможна абстрактная заготовка рифм, как семян, из которых в будущем прорастет содержание.

Так что работа с верлибром с ритмической точки зрения часто не проще, а сложней, чем с обычным стихом.

Таким же пустым и голым оставляет мнимое новаторство дом, в котором живет поэзия.
Разрушение производит подчас почти такой же эффект, как и созидание. Но сенсация, вызываемая разрушением, недолговременна. Она забывается, и в конце концов остается только пустое место.