Таким же пустым и голым оставляет мнимое новаторство дом, в котором живет поэзия.
Разрушение производит подчас почти такой же эффект, как и созидание. Но сенсация, вызываемая разрушением, недолговременна. Она забывается, и в конце концов остается только пустое место.

В строгой метрике дантовских терцин, в стихотворных размерах Петрарки, Шекспира, Гете, Пушкина многие поколения поэтов еще будут открывать глубокие, неразгаданные тайны. В этих размерах они найдут многоступенчатую голосовую лестницу, которая соответствует многообразию чувств, пережитых поэтами, народом, человечеством.
Значит ли это, что стихотворная форма должна оставаться незыблемой, закостеневшей, скованной раз навсегда установленными канонами?

А. Г.: А что, считалось – западная отрава?

Хана, правда? Сами того не замечая, мы пытаемся проговорить внутри себя эту белиберду. Потому что стихи - их надо "асиливать".

Белым стихом написана поэма Некрасова "Кому на Руси жить хорошо".
Особым очарованием полны нерифмованные стихи Александра Блока "Вольные мысли" и другие.
Но современные реформаторы стиха освободились не только от рифмы, но и от какой бы то ни было метрики.
И это бы еще не беда. Образцы свободного стиха мы находим в поэзии с незапамятных времен - и в народном творчестве, и у отдельных поэтов, наших и зарубежных.