В свете всего сказанного выше, думаю, становится очевидной несостоятельность определений свободного стиха, которые дали А. Квятковский [1] и А. Жовтис [2]

Ты когда-то учил меня
Марс находить на небе.
Ты давал подержать на ладони
Пистолет “ТТ”...
Я почти забыл тебя.
Только помню кавалерийскую шинель
Да зубчатые, как будто бы из часового механизма,
Колесики шпор...
– и т. д. И только гораздо позже понял, что, за исключением первых четырех строк, все оно до конца написано верлибром, а тогда мне это и в голову не приходило, да и слова такого я не слышал.

А. А.: Кстати, современные литературоведы их даже на два “поджанра” делят: “короткий” и “длинный” верлибр. Действительно – разные художественные механизмы. Ну а что касается выбора, то в тот момент, когда рождается замысел, в общем-то, всегда понятно, какой формы он требует. Хотя бывает и так: кажется, что будет короткий, а потом смотришь – “переросло” в длинное... По крайней мере, на чем короткий верлибр построен – понятно: это всегда образ некий, или парадокс, когда вдруг тебе открывается какая-то новая сущность и требует запечатления.

Не похожи ли на диккенсовских героев ультрамодернисты, щеголяющие нарочитой новизной своих образов и стихотворных размеров, новым синтаксисом и даже правописанием?

А. Г.: Но и сейчас свободный стих русский читатель (я говорю о серьезном читателе), воспринимает хуже, чем равного качества регулярные стихи.