2) Любовная лирика сложна потому, что в стихотворении нельзя говорить о СВОЕЙ любви. Читателю это не интересно. Ну зачем мне знать, что Пупкина любила Соколова, и он ее бросил, или о том, что секс у Воротниковой был лучше секса Задрыпина? Читая любовную лирику, я ищу не этого. Я ищу СЕБЯ. Если вы хоть немного литератор, пишите про МЕНЯ. И тогда, возможно, у вас будут появляться оттенки и полутона. Не надо писать о силе вашего чувства. Напишите, почему мне интересна сила Вашего чувства. Напишите, что я, сидя один дома вечером, во мраке заточения, жду ЕЕ. Или не пишите вообще. Помните – в 90 процентах случаев люди обращаются к любовной лирике ради того, чтобы получить опыт решения проблем. И используют стихи, как учебник.

Если А. Квятковский считал, что свободный стих — это все, что не строго метрический стих, то А. Жовтис, применив ошибочную теорию Е. Поливанова о смене мер повтора к свободному стиху, дал определение не свободного стиха, а полиритмическим композициям, огромное количество форм которых многие принимают за свободный стих. Не являются свободным стихом и стихотворные произведения, представляющие собой полиритмические ассамбляжи из метрических и дисметрических частей. Кроме того, А. Жовтис считает возможным окказиональное употребление рифмы в свободном стихе. Хотя окказиональное употребление рифмы в свободном стихе не что иное, как окказиональное проявление конвенциональности. Другое дело — окказиональное появление метрических строк. С точки зрения практической это совершенно допустимо, так как дисметрический стих имеет большую ассимилирующую силу.

4) Нельзя писать о том, что Вам... Ну напишите вы о том, что ЕМУ! Как ему там, что он думает. Он вас бросил - и потому плохой? Ха-ха. А, я, как читатель, уверен, что он правильно поступил, так как вы или в постели бревно, или просто дура. Как мне все это проверить? Никак. Потому пишите о нем больше, пишите о нем с разных сторон, ищите оттенки, черт побери...

А. А.: Кстати, современные литературоведы их даже на два “поджанра” делят: “короткий” и “длинный” верлибр. Действительно – разные художественные механизмы. Ну а что касается выбора, то в тот момент, когда рождается замысел, в общем-то, всегда понятно, какой формы он требует. Хотя бывает и так: кажется, что будет короткий, а потом смотришь – “переросло” в длинное... По крайней мере, на чем короткий верлибр построен – понятно: это всегда образ некий, или парадокс, когда вдруг тебе открывается какая-то новая сущность и требует запечатления.

Никакой поэт не служка и не “орудие” языка. Язык – его инструмент и материал. И верлибр, обходящийся без многих вторичных признаков поэтической речи, как раз потому возможен, что поэзия следует законам, лежащим глубже законов языка. Другое дело, что при любой работе и к свойствам материала и к инструменту прилаживаешься.