Но минусы и опасности весомы:
а) галоп по словам, с которого начинается чтение, не позволит довольно долгое время просечь нюансы фонетической звукописи. В обычном стихотворении - строчками - глазу легко быстро вернуться назад и перечесть ритмический узелок. В прозоформе есть шанс, что глаз назад не вернётся - просто потому что не найдёт опорных точек. Возможное решение проблемы - передача строф в абзацы. Ну и, естественно, первую строфу надо просто до блеска вылизать по ритму.

Вместе с Буричем идею свободного стиха отстаивал Вячеслав Куприянов, интересный поэт. Он был, пожалуй, единственным в советские времена, чьи верлибры издавали книгами, – у остальных, я говорил, только вперемежку с благонамеренной силлаботоникой.

Так что это не только очень древний, но и чуть ли не изначальный способ стихосложения. Собственно, поэзия шла как раз по пути усиления и регламентации ритмической структуры, и так пришла со временем к твердым формам. Ну а в русской поэзии, уже после того как она вкусила силлабики и силлаботоники, первые опыты верлибра появились в 70-е годы XVIII века, у Сумарокова: как раз переводы псалмов. Потом он появлялся от случая к случаю. Серьезное пришествие верлибра в новую русскую поэзию, конечно, тоже связано с иноземным влиянием – на этот раз французских модернистов конца XIX – начала XX века.

А. А.: Да, конечно, хотя это – пограничные явления. И грань между ними бывает очень тонкой. Вот только подходят они к ней – с противоположных сторон: стихопроза – это проза с усиленной ритмической организацией и, обычно, повышенной образностью; а свободный стих – это, безусловно, стихи. Тут важную роль играет установка автора: что именно он пишет. И, вслед за ним, у читателя – что именно тот читает. По-моему, у Лотмана в “Анализе поэтического текста” есть это тонкое наблюдение: один и тот же текст по-разному читается в зависимости от того, полагаем ли мы его стихами или прозой. Ну, и пишется по-разному. Так вот. Стихопроза – это проза, а свободный стих – это стихотворение с соответствующей структурой. Казалось бы, технический вопрос, но за ним стоят разные типы мышления. Вообще, поэзия и проза имеют разное происхождение.

Конечно, можно говорить о паузе между опытами Серебряного века и новой востребованностью верлибра в 1960-е – 80-е. Отчасти этот перерыв правда связан с идеологией, с агрессивно-примитивной советской эстетикой. Но я не уверен, что дело только в них. В американской поэзии, если я верно понимаю, тоже пролегла изрядная пауза между Уитменом и повальной верлибризацией последних десятилетий. Во всяком случае, у нас верлибр в ХХ веке оказался не единственной – и далеко не самой распространенной – формой модернизации стиха не только по идеологическим причинам. В свободной от такого давления эмигрантской поэзии его и вовсе практически не было.