У Диккенса в романе "Наш общий друг" великолепно изображены разбогатевшие
выскочки, так называемые "нувориши".
У этих новоиспеченных богачей все новое: новая мебель, новые друзья, новая
прислуга, новое серебро, новая карета, новая сбруя, новые лошади, новые
картины...
Да и сами-то они с иголочки новые.
Плюсы её таковы: хорошая прозоформа запомнится надолго своей необычностью.
Читается она медленно, а потому ритм её проникнет глубже. Стихотворение имеет
шанс буквально "отпечататься" в мозгу - мало кто из пиитов не чает того
втихомолку.
А. А.: Это не я, это оно само выбирает. Признаюсь тебе... Я вот –
профессиональный поэт: в том смысле, что занимаюсь в жизни только этим делом. Я
двух строчек “на заказ” написать не могу. Я не могу себе заказать ничего,
абсолютно!
А. А.: Кстати, современные литературоведы их даже на два “поджанра” делят:
“короткий” и “длинный” верлибр. Действительно – разные художественные механизмы.
Ну а что касается выбора, то в тот момент, когда рождается замысел, в общем-то,
всегда понятно, какой формы он требует. Хотя бывает и так: кажется, что будет
короткий, а потом смотришь – “переросло” в длинное... По крайней мере, на чем
короткий верлибр построен – понятно: это всегда образ некий, или парадокс, когда
вдруг тебе открывается какая-то новая сущность и требует запечатления.
И все же Маяковский даже в этих строчках остается самим собой. Мы сразу узнаем
его почерк.
К нему как нельзя более подходит двустишие Шекспира: