Русский язык в этом отношении куда пластичней. Чуть ли не все слова могут
меняться местами в предложении. Слова длиннее английских, поэтому трехсложники
распространены почти так же, как и ямб с хореем, да и четырехсложники (пеоны)
сплошь и рядом удаются. То есть стих весьма вариативен. А если добавить сюда
возможность нарочитого “расшатывания” метрического стиха за счет
пропуска-добавления внесхемных слогов, как это происходит в получившем в
последние годы распространение акцентном стихе, ну, например, у Олеси
Николаевой:
Таким образом, граница между свободным стихом и крайними формами межкласса
полистопных стихов теоретически неоспоримо существует, но в творческой практике
соблюдать ее очень трудно. Да в этом и нет никакой необходимости.
Биполярность этого стиха состоит в том, что, несмотря на нарушения, в нем под
влиянием ритмической инерции чувствуется метрическая сетка. Наиболее отчетливо
она чувствуется в простейших случаях, при единичных случаях аномалий нарушения.
Но постепенно, по мере увеличения количества аномалий, ощущение метрической
сетки слабеет и наконец исчезает совсем. Стих начинает жить по законам класса
дисстопных стихов.
Т. Глушкова, из книги «Белая улица»
Теперь перейдем к рассмотрению влияния метра. О том, насколько велика разница
между метрическим стихом и свободным, говорить не приходится. Метрический стих
противоположен свободному стиху и по идиосинкразии к заданности (пять размеров),
и естественности речевой интонации (метрическая строка — прокрустово ложе: фраза
и синтагма, как правило, или короче, или длиннее ее). Кроме того, метр оказывает
сковывающее влияние на лексический выбор и порядок слов в строке, а также
содержит ряд литературных ассоциаций. Вот, например, стихотворение, описывающее
стриптиз. Двустрочия шестистопного хорея делают его в метрическом отношении
подобным «Камаринской»: