4) Нельзя писать о том, что Вам... Ну напишите вы о том, что ЕМУ! Как ему там,
что он думает. Он вас бросил - и потому плохой? Ха-ха. А, я, как читатель,
уверен, что он правильно поступил, так как вы или в постели бревно, или просто
дура. Как мне все это проверить? Никак. Потому пишите о нем больше, пишите о нем
с разных сторон, ищите оттенки, черт побери...
Нет, каждое время, каждая поэтическая индивидуальность ищет и находит свои
размеры и ритмы, диктуемые жизнью и развитием искусства.
Эти строгие, точные созвучия, это стойкое, упорное повторение одной и той же
гласной в рифмующихся и нерифмующихся словах ("хладнокровно", "ровно", "пустое",
"дрогнул") с необыкновенной четкостью передают пристальность и длительность
кощунственного прицела. Не только последняя строчка, но и вся строфа вызывает в
нашем воображении прямой ствол взведенного Дантесом пистолета, - как будто бы
сейчас, на наших глазах решается судьба Пушкина.
Рифма - это до сих пор действующая сила, которую нет расчета и основания
упразднять.
Навсегда запоминаются полнозвучные и щедрые, в первый раз найденные, но такие
естественные, будто они от века существовали, рифмы доброй здравицы Маяковского:
Если А. Квятковский считал, что свободный стих — это все, что не строго
метрический стих, то А. Жовтис, применив ошибочную теорию Е. Поливанова о смене
мер повтора к свободному стиху, дал определение не свободного стиха, а
полиритмическим композициям, огромное количество форм которых многие принимают
за свободный стих. Не являются свободным стихом и стихотворные произведения,
представляющие собой полиритмические ассамбляжи из метрических и дисметрических
частей. Кроме того, А. Жовтис считает возможным окказиональное употребление
рифмы в свободном стихе. Хотя окказиональное употребление рифмы в свободном
стихе не что иное, как окказиональное проявление конвенциональности. Другое дело
— окказиональное появление метрических строк. С точки зрения практической это
совершенно допустимо, так как дисметрический стих имеет большую ассимилирующую
силу.
А. А.: Во-первых, “традиции” этой без году неделя: идею свою Бродский озвучил во
второй половине 70-х. Во-вторых, я не уверен, что у Бродского, хотя он
гениальный поэт, монополия на понимание поэзии. А в-третьих, с того момента, как
я услышал эту сентенцию, я не устаю при каждом удобном случае повторять: либо
Иосиф Александрович заблуждался, либо имел в виду нечто иное, а его неправильно
поняли.