И начальная мысль не оставит следа,
как бывало и раньше раз сто.
Так проклятая рифма толкает всегда
говорить совершенно не то.
А. А.: Русский вольный стих – это дедушка Крылов: рифмованный разностопный ямб.
Белый стих – обычное метрическое стихотворение, только нерифмованное. А
верлибр... для него придумано много разных определений. Могу дать то, к которому
я пришел: это безрифменный стих со свободной ритмической организацией. Обычно
все помнят, что “безрифменный” и что ритмическая организация – “свободная”, а
про то, что “организация” – забывают.
Таким же пустым и голым оставляет мнимое новаторство дом, в котором живет
поэзия.
Разрушение производит подчас почти такой же эффект, как и созидание. Но
сенсация, вызываемая разрушением, недолговременна. Она забывается, и в конце
концов остается только пустое место.
В наши дни даже родилась псевдоспасительная «теория банальной рифмы», как
ничейного предмета общего пользования, который может уберечь от хищений и
художественной девальвации.
А. Г.: Ну а сам-то ты почему пишешь в основном верлибром? Не потому же, что не
умеешь рифмовать? Почему такой выбор? Да и свободный ли это выбор, каждый ищет
свое?