Биполярность этого стиха состоит в том, что, несмотря на нарушения, в нем под
влиянием ритмической инерции чувствуется метрическая сетка. Наиболее отчетливо
она чувствуется в простейших случаях, при единичных случаях аномалий нарушения.
Но постепенно, по мере увеличения количества аномалий, ощущение метрической
сетки слабеет и наконец исчезает совсем. Стих начинает жить по законам класса
дисстопных стихов.
А.А.: А “несерьезный”, неподготовленный читатель – и того хуже. Это понятно.
Регулярный стих доступней: он как бы прокладывает рельсы для восприятия.
Сам я, кстати, не замечаю и не выделяю верлибров: мне это совершенно все равно.
И это не вчера началось. Помню, в детстве мне очень нравилось стихотворение
Евгения Винокурова (кстати, чуть ли не единственного из советских поэтов,
создавшего свою полноценную версию свободного стиха) “Марс”:
Верлибр должен занимать свою нишу. Его гипертрофия во французской, американской
и некоторых других поэзиях, хотя и по несколько разным причинам, отчасти связана
со свойствами языка, от которых регулярный стих вдвойне зависим. Представь, что
все русские стихи были бы написаны только мужскими рифмами – а ведь именно так
обстоит дело с французскими, где ударение всегда на последний слог. А теперь
вообрази, что все они написаны исключительно женской рифмой, как польские – там
ударение на предпоследнем слоге. Дальше. Жесткий порядок слов в английском
заметно ограничивает естественность и гибкость поэтической речи, а их обычная
краткость затрудняет использование более длинных, чем двустопные, размеров. Ну и
т.д.
Перечисленные свойства рифмы говорят о том, что рифма вызывает аберрацию
первоначального намерения, что она является причиной огромной формальной
заданности и быстрого «морального» старения стихотворения.