Но не будем спорить здесь о рифме. У поэзии много музыкальных средств и без нее. Да к тому же пустое рифмоплетство так часто вызывает только досаду, подменяя собой настоящее поэтическое творчество.
Мы знаем, что в греческой и латинской поэзии, богатой аллитерациями, и совсем не было рифмы. Шекспир в своих трагедиях и комедиях пользуется ею только изредка. Без рифм зачастую обходится испанская поэзия. Отсутствовала она и в "Эдде", и в наших былинах, и в "Калевале".

А. Г.: Можешь дать определение – верлибра, белого стиха и русского свободного стиха?

Поэзия неспроста обросла своими “вторичными” признаками – многообразными размерами, изощренной рифмой. Подчеркивая внутреннюю ритмику стиха, они не только расширили выразительные возможности (правда, приметно стирающиеся при злоупотреблении), но и серьезно облегчают восприятие поэтической природы текста. Я не думаю, что можно обрести настоящих читателей верлибра, минуя традиционные стихи. Полагаю даже, что поголовный переход на верлибр отчасти и привел в англоязычных и франкоязычных странах к почти полной потере читателя стихов вообще.

Таким же пустым и голым оставляет мнимое новаторство дом, в котором живет поэзия.
Разрушение производит подчас почти такой же эффект, как и созидание. Но сенсация, вызываемая разрушением, недолговременна. Она забывается, и в конце концов остается только пустое место.

Алексей Алехин: В современном понимании это абсолютно одно и то же. Белый стих – другое, русский вольный стих – третье... Но это все теория.