4) Нельзя писать о том, что Вам... Ну напишите вы о том, что ЕМУ! Как ему там,
что он думает. Он вас бросил - и потому плохой? Ха-ха. А, я, как читатель,
уверен, что он правильно поступил, так как вы или в постели бревно, или просто
дура. Как мне все это проверить? Никак. Потому пишите о нем больше, пишите о нем
с разных сторон, ищите оттенки, черт побери...
Очень многие сочиняют хокку или нечто подобное – эдакие “японески”, а в сущности
– род верлибрической миниатюры. Хотя есть среди них и пуристы, чтобы число
слогов непременно по-японски было: 5–7–5. Ну, я-то не пурист. У меня в верлибре
порой и вполне ямбическая строка затешется, мне это все равно, если не разрушает
основную форму. Хотя бывает, что мешает. Помню, раз пришли в голову совершенно
идеальные – в смысле по настроению и образу – две строки, но как на грех
чистейшим шестистопным ямбом, да еще и в рифму! А там этого ну никак нельзя было
оставить. Так я несколько дней маялся, чтобы ямб этот переломать, чтобы его там
не было. Так вот, из тех, кто очень серьезно, удачно и вольно работает в этой
квазияпонской манере назову Михаила Бару из подмосковного Пущино.
вот распахнется
и шагну в пустоту”
– и непонятно, что там с какой стороны... Там есть элемент загадки: с какой
стороны “двери” автор говорит.
Никакой поэт не служка и не “орудие” языка. Язык – его инструмент и материал. И
верлибр, обходящийся без многих вторичных признаков поэтической речи, как раз
потому возможен, что поэзия следует законам, лежащим глубже законов языка.
Другое дело, что при любой работе и к свойствам материала и к инструменту
прилаживаешься.
В наши дни даже родилась псевдоспасительная «теория банальной рифмы», как
ничейного предмета общего пользования, который может уберечь от хищений и
художественной девальвации.