Разве это не его характерные слова - "громада лет", "весомо, грубо, зримо" или
слово "сработанный"? Стихи пронизывает излюбленная Маяковским "хорошая буква" -
р. Созвучия в конце слов богаты и полны: "зримо - Рима", "прорвет - водопровод".
Для чего же понадобилось Маяковскому ввести в живую, разговорную - "во весь
голос" - речь эти классические ямбы, отточенные, как латинская надпись на
памятнике?
Но существует еще одно — четвертое свойство рифмы, открывающее тайну ее
применения. Это свойство рифменного доказательства. Рифменное доказательство,
как одна из форм художественного доказательства, заключается в том, что смысл и
звучание корреспондирующихся по рифмам строк настолько слиты, настолько
естественно выражена в них «чувствуемая мысль», что создается впечатление их
нерукотворности, их изначального существования в языке, в природе. Рифменными
стихами надо писать только в надежде на эффект нерукотворности произведения.
Цель эта ставится и достигается чрезвычайно редко.
У Диккенса в романе "Наш общий друг" великолепно изображены разбогатевшие
выскочки, так называемые "нувориши".
У этих новоиспеченных богачей все новое: новая мебель, новые друзья, новая
прислуга, новое серебро, новая карета, новая сбруя, новые лошади, новые
картины...
Да и сами-то они с иголочки новые.
Алексей Алехин: В современном понимании это абсолютно одно и то же. Белый стих –
другое, русский вольный стих – третье... Но это все теория.
Но вернемся к верлибру: он лег на существующую почву, имел генетические корни, в
том числе, кстати, и в молитвословной литературе. Так что “вернулся” он не
случайно.