А. А.: Человек ведь мыслит разом и словами, и не оформленными в слова образами: чувствами, ощущениями... Образное мышление старше понятийного. У обезьяны, из которой Господь создал человека, оно уже было; и у собак и кошек в какой-то мере, я думаю. Понятно, что в человеческом сознании все переплетается и друг друга дополняет. И в литературе тоже. Но все же проза идет от “словесного” мышления, а поэзия – от “дословесного”. Она ведь старше прозы (а я-то думаю, что и старше языка – или его сверстница). Так что, поэзия – это передача несловесного мышления в словесной форме.

Во-первых, возникает такое явление, как рифменное ожидание. Многие даже считают это явление положительным. Но ведь нет большего врага творчества, чем удовлетворение читательского ожидания. По этому поводу Пушкин издевательски писал:

А. А.: Да, конечно, хотя это – пограничные явления. И грань между ними бывает очень тонкой. Вот только подходят они к ней – с противоположных сторон: стихопроза – это проза с усиленной ритмической организацией и, обычно, повышенной образностью; а свободный стих – это, безусловно, стихи. Тут важную роль играет установка автора: что именно он пишет. И, вслед за ним, у читателя – что именно тот читает. По-моему, у Лотмана в “Анализе поэтического текста” есть это тонкое наблюдение: один и тот же текст по-разному читается в зависимости от того, полагаем ли мы его стихами или прозой. Ну, и пишется по-разному. Так вот. Стихопроза – это проза, а свободный стих – это стихотворение с соответствующей структурой. Казалось бы, технический вопрос, но за ним стоят разные типы мышления. Вообще, поэзия и проза имеют разное происхождение.

А. А.: Ну да: формализм и все такое. Жутко боялись. Меня, например, до середины 80-х как поэта не печатали. Пока я, еще юнцом, писал обычным манером, так целый “подвал” в “Комсомолке” набрали. А только я перешел на это самое, на “западную отраву”, – так сразу точка. Повертит редактор рукопись, даже вздохнет бывало – и глазки в сторону. “Вы уж нам лучше что-нибудь другое принесите...” Это было для них как джаз, как брюки-дудочки... Так что новые верлибры мы только в переводах читали, это допускалось. Была замечательная такая серия “Современная зарубежная лирика”, это через нее переводные верлибры входили в поэтический обиход. Там был редактором Владимир Бурич – сам изумительный поэт. Вот он-то в новое время и был, я думаю, первый настоящий:

В искусстве вполне законна и даже неизбежна смена течений, школ, стилей. Но ошибочно думать, что эта эволюция происходит с той же быстротой и легкостью, с какой "рок-н-ролл" сменяет "буги-вуги".